По мере того как человечество стремится к своей гибели (а я почему-то уверен, что рано или поздно оно к ней придет), изображение важнейшего элемента мироздания – самого человека – приобретает все более драматичный характер. Вариативность форм и способов таких отображений бесконечна, что звучит довольно странно для мира, в котором всё имеет свой конец. Но нет ничего более долговечного, чем искусство изображать искусно (как знали еще древние греки – ars longa, vita brevis est). Метафизичность этого утверждения неизменно спорит с материализмом природы, ее форм и проявлений.
Портрет, рождаясь в росчерках древесного угля на камне скалы, продолжает свою жизнь на песке, в толще дерева, обретает свою сущность в биологическом материале: в сгустках крови и экскрементах животных. Портрет проявляется во всех трех агрегатных физических состояниях, может служить криптограммой пейзажа или антропоморфного натюрморта. Портрет предстает перед нами абсолютным властителем дум людей, всё еще – по привычке – исполняющих в этом мире главную роль.
Читать далееИльдар Галеев. «Большой Портрет» Тагути: Археология памяти
